Цитата: У Марченко собрано какие части воевали за Невский пятачок:
'Список частей и соединений воевавших на Невском пятачке( неполный) будет уточнятся. 86 СД, 115 СД, 1 СД НКВД, 265 СД, 20 СД НКВД, 168 СД, 177 СД, 70 СД, 11 ОСБР, 4 ОМСБР, 10 ОСБР, 1 УКП, 2 УКП, 3 УКП, 4 ИБ 5 ИБ ,21 ОИПБ 41 ОИПБ,42 ОИПБ, 52 ОИСБ, 54 ОИСБ, 106 ОИСБ, 325 ОИСБ'.
По весьма приблизительной прикидке - взяты полные штаты и добавлено щедрой рукой сверху у меня получилось, что всего это составляет 183000 человек. Повторю - считал грубо с походом, полагаю, что если посчитать скрупулезнее - выйдет сильно меньше. Части в основном были уже обстрелянными, штату сильно не соответствовали, были уже трепанными, город был в блокаде, доставить подкрепления было крайне непросто, так что думаю, что было меньше.
На пятачок подбрасывались и не зафиксированные в списках подкрепления, что увеличивает возможное число бывших на пятачке, с другой стороны тылы частей - в том числе и большая часть артиллерии - находились на правом берегу, то есть части не целиком переправлялись.
Теперь вопрос - как при участии всего 183000 возможных бойцов потерять 300000? Разве что если гнать толпами невесть откуда взявшихся красноармейцев. Но повторю - в блокадном городе выскребались последние ресурсы.
Цитата:Вот в ходе изучения вопроса нашел в ряде источников вообще удивительное. И вдвойне удивительное потому, что показывает, что рядом на войне бывало всякое, потому можно написать так, можно эдак - и вроде как все будет правдой.
Итак, 28 сентября 1942 года. В самом разгаре две взаимоисключающие операции - советские войска грызут немецкую оборону с целью прорвать блокаду, войска германские ровно наоборот - пытаются кольцо блокады сделать сплошным. На левом берегу Невы уже 26 сентября оторвали кусок земли подразделения 86 стрелковой дивизии (три батальона 169 полка) . С целью расширения плацдарма рядом начинают переправу подразделения 70 дивизии (подразделения 252 стрелкового полка). Получается неудачно - хотя и артобстрел был не в пример 41 году погуще, и даже крупного калибра 96 стволов участвовали (в том числе и морская артиллерия), но не заладилось - шедшие первыми сильно потрепаны немецким артогнем уже во время переправы, на берегу во время посадки тоже досталось, да и проблемы еще были - например Википедия уверенно толкует, что командир и комиссар 252 полка отказались форсировать Неву и были расстреляны перед строем, так это или нет, не знаю. Данных по судьбе указанных командиров кроме Вики не попалось. Переправившиеся роты зацепились за берег, но попали в плотный мешок и продвинуться толком не смогли, что там происходило - было непонятно, только постоянно шла пальба, но ни посыльных, ни связи. Полковой врач Гультяев П.А. (70 дивизия) с подчиненными, обеспечивая медпомощь, до рассвета принял более 100 раненых.
Вот 28 числа в ночь для развития успеха и должно было переправляться 329 полку 70 стрелковой дивизии. Однако его командир - подполковник Заалишвили М.И обратился с неожиданной инициативой к комдиву- 70, ГСС полковнику А.А.Краснову. Суть предложения была неожиданной - учитывая неважные результаты предыдущей переправы, комбат- 1 (329 полка естественно), капитан Строилов Александр Васильевич предложил после запланированного артобстрела во изменение плана переправу его батальона отложить на час и отправить не батальон и даже не роту, а практически штурмовую группу, которую он и возглавит. Прояснит ситуацию и по возможности обеспечит для своих возможно благоприятные условия. Резон в предложении определенно был - по стрельбе на том берегу было понятно, что немцы бросили на ликвидацию высадившихся все наличные силы. Они знают, что будет сначала артобстрел, потому как у них принято в ожидании запланированного артобстрела - большая часть их находится на второй линии окопов, на передовой - дежурные расчеты и патрули, обеспечивающие планомерный пуск ракет для освещения воды. После артналета они быстро займут окопы, постреляют, убедятся, что десант сорвался - и опять уйдут на вторую линию. Вот тут и можно высадится его группе, тем более туман густеет. Строилов был тертый калач, уже воевал на Ивановском пятачке и к его предложению прислушались.
По немецкой обороне отработала артиллерия. В ответ немцы шквальным огнем отработали возможные места посадки в лодки десантов и отмолотили по реке. На этот раз потерь наши не понесли, немцы постепенно успокоились, очевидно, посчитав, что сорвали переправу. Когда осветительные ракеты с немецкого берега перестали взлетать пачками и темп их запуска вернулся к обычному (идет парный патруль по окопу и в определенных местах бухает в небо звездочку) на трех лодках восемь бойцов, включая радиста Форейника и артразведчика Демина под командой самого Строилова в низко стелившемся тумане тихо отправились в гости. До этого были тренировки по управлению лодками и максимально тихому движению - в чем особо помогли пришедшие в полк вместе с Заалишвили моряки.
Для того, чтобы не потерять друг друга бойцы и выплыть куда надо пользовали компас и кусок телефонного провода. Доплыли благополучно, но у берега носы лодок ткнулись в прибитые рекой к берегу бревна. Строилов попытался пробежать по ним, но бревна разошлись, и комбат ухнул в воду с головой. Бойцы попрыгали за ним, вымокли все до нитки и даже оружие замочили. Единственно сухой осталась рация, ее особо оберегали. Немцы на этот шум отозвались пулеметными очередями и серией мин, шлепнувшихся неподалеку в воду. Наши максимально быстро и максимально скрытно по-пластунски рванули прочь от воды - до ближайшей воронки. Темп пуска осветительных ракет не изменился. Пулеметная стрельба тоже вернулась к 'дежурной'. Мины немцы продолжали кидать, но явно наобум и редко. В воронке оказался наш раненый боец из первой волны десанта. Очень обрадовался своим, и рассказал, что немцы метрах в 15, на кромке высокого берега. И вроде там тихо. Решили действовать быстро, так же скрытно добрались до немецкой траншеи и, как и ожидалось - обнаружили ее пустой. В траншейных нишах нашли ящик с гранатами и ящик с осветительными ракетами. Вскоре, как и ожидали - явились 'гости', двое патрульных ракетчиков. Так как их ждали и подготовились, то взяли без шума обоих - разве что бывший моряк, ординарец Строилова Парамонов громыхнул, когда оглушил шедшего вторым ракетчика ударом лимонки по каске. Второго языка скрутили в сознательном состоянии. После этого связались со своими - и предприняли наглую, но рассчитанную атаку, выведя из строя ближайшие дежурные расчеты и тех, кто дрых на подсменках в блиндажах. Свои гранаты израсходовали и найденные немецкие тоже. При этом пускали немецкие же ракеты, потому толком противник не сообразил, что происходит. Удрать удалось очень немногим, а приплывшая рота Крахмаленко потерь практически при переправе не понесла. Следом переправился и весь батальон, с ходу вступивший в ночной бой. К восходу удалось мало того, что выручить окруженных соседей из первой волны - около ста человек спасли, так еще и изрядно раздвинуть плацдарм, обеспечив сравнительно бесперебойную работу переправы, на которой активно помогали саперам и моряки 4 ОБ морской пехоты.
Но это все собственно присказка.
Как известно ни нашим, ни немецким войскам свои планы выполнить не удалось. Сбросить наших с Невского пятачка тоже не вышло, но в связи с прекращением наступательных операций его значение тоже уменьшилось (пяти километров не хватило пройти, чтобы наши прорвали блокаду уже в 42 году). Пятачок был эвакуирован, при этом с него танкисты и саперы уволокли всю технику, что была исправна и что можно было отремонтировать. Немцы продолжали молотить по пустому плацдарму, но не атаковали. Советское командование решило снова занять плацдарм. На удержание пятачка решено было оставить всего одну роту.
Батальон Строилова тоже вывели с пятачка. И именно из его личного состава и была сформирована рота добровольцев - как раньше формировались 1, 2, 3 ударные полки.
Командиром роты назначили капитана Бритикова Николая Акимовича, помначразведки, как он воевал, говорит то, что ему было всего 22 года, а он уже был опытный командир, солдаты его уважали. Политрук роты Иван Петрович Дмитриев тоже воевал с 41 года, начал, как рабочий- ополченец. В его обязанность политотдел дивизии вменил, чтоб он проконтролировал интернациональность бойцов в роте, но с этим проблем никаких не возникло - и русские и украинцы и белорусы и татаре и казах - в общем, полный набор. Первыми записались красноармейцы Иван Сорокин, Владимир Леженко, Михаил Блиадзе. Когда набралось 114 человек - запись прекратили, хотя желающих было еще много. Бойцов подобрали толковых, инициативных, обстрелянных. В отличие от бойцов ударных полков они знали друг друга и своих командиров, так что сработаться было не сложно.
Немцы полезли только 9 октября, потеряли 22 человека и откатились. Рота удерживала плацдарм 12 дней, понеся минимальные потери и нанеся серьезные потери немцам. Честно говоря, писать о том, как эта рота воевала сложно - напоминать будет забубенные рассказы балаболов из Главпура. Но, тем не менее, успехи роты были фантастическими - в первую очередь из-за активных и продуманных действий. Например, Бритиков добивался от подчиненных строжайшей маскировки позиций, на каждый пулемет создавалось не менее пяти мест для ведения стрельбы, при этом сектора должны были дополнять друг друга. Чтобы немцам при этом было не скучно, дополнительно создавались показушные позиции, куда ставились прострелянные максимы и гнутые ручники. Немцы радостно накрывали это огнем, после чего добавочно погнутый и прострелянный станкач ставился в другое место, как приманка. И опять привлекал к себе внимание германских канониров. При налетах пускали те же ракеты, что и немцы, чем сбивали целеуказания и бомбы в основном падали не туда. Рота не ждала, когда ее будут атаковать, а зачастую атаковала сама.
В дивизии при дефиците боеприпасов на Ленинградском фронте для сводной роты выделяли все требуемое, и поддержка артиллерии уже была куда серьезнее. Да и артиллеристы многому научились - если в 41 году они часто выкатывали свои пушки на открытые позиции, где немцы очень быстро их накрывали, то теперь навострились работать с закрытых позиций по корректировке с плацдарма. Фирменной деталью работы сводной роты было постоянное использование ручных гранат, причем в отличие от других подразделений у Бритикова любили килограммовые противотанковые. Обычный человек такой Ворошиловский килограмм с очень неудобной для броска ручкой кинет очень недалеко, поэтому для швыряния противотанковых выбирались те, кто укладывал кило тола дальше, чем остальные. (Настоящие гренадеры, хотя их так и не называли). И эффект от этого был впечатляющий.
11 октября немцы предприняли несколько атак с разных направлений. Маневрируя силами и активно используя артогонь из-за реки с корректировкой, рота все атаки отбила.
То же повторилось 12 и 13 числа. С теми же плачевными для немцев успехами. 14 октября Бритиков неожиданно для немцев атаковал и отбил их передовую траншею и пулеметный дзот, понеся потери в виде нескольких раненых. Попутно были проделаны проходы в проволочных заграждениях и разведаны проходы в минных полях, прикрывавших вторую линию немецкой обороны. Тяжелораненых повез на тот берег Александр Федорович Филоненко в обязанности которого дважды в сутки было переправляться через Неву, привозя в роту боеприпасы и еду. Осколком мины просадило борт, хлынула вода. Возчик заткнул дыру плащ-палаткой и раненых довез.
Контратаку немцы планировали провести рано утром. Бойцы в боевом охранении засекли суету в леске, углядели, что немцы таскают ящики в лощинку, укрытую от нашей артиллерии и предположили, что скапливаются и готовятся к атаке. Ночью пара особо толковых пластунов убедилась, что да, в лощинке скапливается до роты немцев. Бритиков на это собрал две команды - одну из опытных автоматчиков (сержант Сивохин) и другую - из лучших гранатометчиков (сержант Сорокин), скрытно добрались до края лощинки и накрыли не готовых к такому обороту врагов. Закидав сидевших и дремавших немцев гранатами (противотанковыми и лимонками) и обстреляв их из автоматов, отчего те запаниковали и кинулись врассыпную, бойцы Бритикова, не отвлекаясь и быстро, покинули место боя, а по оборонявшимся от уже скрывшегося противника немцам, прилетело от их же собственных артиллеристов. Утром немцы не атаковали.
Попутно делалось все, чтобы поднять свою огневую мощь. Например, Ивану Ивановичу Попову было поручено починить два поврежденных максима, остававшихся от прошлых боев. Попов сумел починить четыре, вернув боеспособность вроде бы совсем убитым агрегатам. Бойцы роты жалели, что подбитый в глубине обороны роты нашей артиллерией немецкий танк не удалось оживить - с трудом сделали один-единственный выстрел из орудия и на том все. Зато немецкие наблюдатели решили, что их танк тоже превращают в огневую точку (так постоянно делали на Невском пятачке) и потому куча боеприпасов была потрачена германцами на то, чтобы окончательно добить и так дохлый панцир.
Это я так, чуть-чуть написал, чтоб уж не совсем сухо было.
В итоге восемнадцать человек из роты были награждены 'Орденом Боевого Красного Знамени' (капитан Николай Бритиков, политрук Иван Дмитриев, мл. лейтенант Григорий Бурасов, красноармейцы Алексей Иванов, Дорофей Чирва, Наксума Галлиев и другие.
'Орден Красной Звезды' - сержанты Иван Евстигнеев, Митрофан Иванов, красноармейцы Федор Ильиченков, Николай Федоров и другие еще двадцать шесть человек.
Медаль 'За Отвагу' получили Николай Злобин, Павел Оленьев, Григорий Крюков и остальные бойцы роты.
Потому рота получила название 'орденоносная' и под таким именем и вошла в историю. А 70 ордена Ленина стрелковая дивизия стала гвардейской 45 ордена Ленина стрелковой. Впридачу к наградам рота первой получила и гвардейские знаки. По рекомендации солдат первому вручили разведчику Блиадзе. (15 гитлеровцев убил из винтовки, 7 - гранатами). Но тут может хотели сделать приятное таким выбором вручавшему знаки комполка - с Блиадзе как никак они были земляками, судя по фамилиям.