wonderer
Выиграл бы войну,весь мир бы отмечал
Чекак непонятливый
Право сильного называется,ещё с

Немецкий засланец он

Ленин провалился.
С великими надеждами ехал Ленин в Россию.
По словам телеграммы «Русс. Вед.» из Стокгольма, прибывшие туда из Швейцарии русские революционеры «высказали уверенность, что в двухнедельный срок они вернутся из России во главе мирной депутации. Ленин уверен в согласии Чхеидзе. Желателен, разумеется, всеобщий мир, — заявляли революционеры, — но в случае противодействия союзников, Россия не побоится и сепаратного мира»...
Так обещал Ленин немцам.
Правда, ночью его встретил Петроград музыкой, а утром уже - свистками. Ленин провалился на экзамене на аттестат политической зрелости. Никто в России не помышляет о сепаратном ь мире, никто не хочет предать ни наших союзников, ни своей родины.
Печальная роль Ленина ясна - и нашим друзьям-французам. Г. Эрвэ пишет в своей газете:
«Какой нравственный вес могут иметь гг. Ленины и Ко с их пропагандой немедленного мира, когда они возвращаются на родину с клеймом особого покровительства кайзера, давшего им свободный пропуск чрез свои владения, и когда Россия внимает патриотическим голосам других славных борцов за свободу, вроде П. Кропоткина, Е. К. Брешко-Брешковской, Г. В. Плеханова, Б. В. Савинкова, в сравнении с которыми Ленин — ничтожный пигмей рядом с великанами, безнравственная посредственность».
Ленин провалился, но его сумбур небезопасен для малосознательных масс.

Г. Ленин и товарищи, торопившиеся в Россию, должны были раньше, чем выбрать путь через Германию, спросить себя, почему германское правительство с такой готовностью спешит оказать им эту беспримерную услугу, почему оно сочло возможным провезти по своей территории граждан вражеской страны, направляющихся в эту страну? Ответ, кажется, был ясен. Германское правительство надеется, что скорейшее прибытие г. Ленина и его товарищей будет полезно германским интересам, оно верит в германофильство вождя большевиков. И одной возможности такого ответа было, по нашему мнению, совершенно достаточно, чтобы ни один ответственный политический деятель, направляющийся в Россию во имя блага народа, не воспользовался этой своеобразной любезностью. Г. Ленин и его товарищи не хотели считаться с этим и это свидетельствует или о полной отчужденности от родной страны, или о сознательной браваде, которая не совместима с серьезным отношением к войне, в которой потоками льется кровь родного народа.

Русские эмигранты-большевики, с Лениным во главе, приехали в Стокгольм, перерезав с юга на север всю Германию. На швейцарской границе им предоставлен был особый вагон, в котором они и проследовали благополучно по назначению. По пути они пользовались, во владениях императора Вильгельма, более чем дипломатическими преимуществами, ибо у них не осматривали ни багажа, ни паспортов.

Нас интересует только одна сторона дела. Через какого-то Фрица Платтена, швейцарского антимилитариста, г. Ленин и товарищи вступили в переговоры с императорским германским правительством. Не с Либкнехтом, который сидит в тюрьме, и даже не с Шейдеманом, поддерживающим императора Вильгельма социал-демократической фракцией рейхстага. Нет. Они вступили в соглашение с кайзером, с Гинденбургом, с Тирпицем и со всей той шайкой аграриев-юнкеров, которые в настоящее время представляют собой правительство Германии. Психологию кайзера мы, понимаем, надо полагать, достаточно хорошо для того, чтобы формулировать один тезис. Если бы приезд Ленина с товарищами был невыгодным для Вильгельма и Гинденбурга, то ему не предоставили бы посольского вагона. Поэтому двух мнений быть не может. Когда немецкие военные власти предоставляли салон в распоряжение Ленина, то они руководились не антимилитаристическими и не социал-демократическими соображениями, а исключительно только пользами и нуждами Германии, как они – Гинденбурги — эти пользы и нужды понимают.
Мы имеем, значит, официальное удостоверение того, что приезд Ленина в Россию выгоден для германских аграриев-юнкеров и берлинской милитаристической клики.
К этому тезису мы ничего не прибавим.