Марса Матрух оказался совсем небольшим приморским городом, что-то вроде нашей Анапы или даже Ейска. Главная артерия города — набережная с ресторанами, отелями и променадом, или как называется это обычно в Египте, «корниш» — растянулась километра на три вдоль лагуны. Летом в Марса Матрух стекаются «местные» туристы — как и все египетское побережье Средиземного моря, здесь нет иноземных туристов, здесь только «свои» — все ровно так же как на российских курортах.
И ровно точно так же как на российских курортах, здесь дорого и людно: отели стоят на порядок выше, чем, например в Дахабе, при этом уровень сервиса и современности отелей оставляет желать лучшего. Ощущаешь себя как в подмосковном пансионате постсоветских времен И главное дорого. Прямо на городской территории есть пляжи, но там как на наших курортах, в летнее время яблоку негде упасть. Избалованные бескрайними пустыми пляжам разных уголков планеты, полюбить Марса Матрух из-за этих толп мы так и до конца и не смогли. Вообще вся поездка в Марса Матрух была словно флешбеком в детство — поездки с родителями в Сочи и в Одессы, битком набитые пляжи, толпы людей на променаде, странные невкусные, но дорогие кафе и рестораны и кругом бесконечно «пляжники» разного пошиба.

10:15 В Египте началась эвакуация финских туристов
10:17 Нефть подорожала на фоне событий в Египте

zett писал(а): Там какой-то лютый пздец, извините...



http://trasyy.livejournal.com/1213642.html



Не поеду, нуегонах...

то как полицейские могут гарантировать безопасность отдыхающих, если не могут защитить себя?

– Где винтовки? – спросил он. – Быстро... где они?
Лопез покачал головой:
– Мы ничего не знаем о винтовках, экселенси.
Де Креспедес повернулся к солдатам:
– Держите его покрепче.
Потом он подошел к женщине. Она повернулась, чтобы убежать в соседнюю комнату, но другой солдат стоял у двери. Он улыбался, и его зубы выглядели как рояльные клавиши. Она металась по комнате, пока ее не настиг де Креспедес. Его рука вцепилась в ее блузку. Он сорвал блузку. Она прижалась к стене, прикрывая руками груди и тихо рыдая.
Де Креспедес посмотрел через плечо на Лопеза:
– Когда ты подохнешь, я буду иметь твою женщину... она хороша.
Лопез сдерживался с большим усилием. В руках солдат он был совершенно беспомощен.
Де Креспедес приказал двум другим солдатам, вошедшим в хижину:
– Отрубайте ему пальцы по одному, пока он не заговорит.
Женщина закричала. Она упала на колени перед де Креспедесом, в отчаянии ломая руки.
– Мы ничего не знаем, экселенси, – повторила она. – Не мучайте моего мужа.
Де Креспедес взглянул на нее с ухмылкой. Он поставил свой пыльный сапог на ее обнаженные груди и сильно толкнул ее. Она упала на пол и осталась лежать, прикрывая голову руками.
Солдаты заставили Лопеза сесть за стол. Они притиснули его руки плашмя к грубым доскам. Использовав штык, как секач, один из солдат отсек ему палец.
Де Креспедес сидел и смотрел, как кровь бежит по столу и капает на пол. Потом он встал с гримасой отвращения:
Слышался тонкий визгливый звук, хотя Лопез не разжимал губ. Двое державших его солдат напряглись, стараясь крепче прижимать его ладони к доскам стола.
– Пока не заговорит, – сказал де Креспедес, расстегивая китель и снимая портупею с саблей.
Солдат взмахнул штыком и ударил со всех сил. Штык с хрустом прорубил кость, и солдат еле вытащил лезвие из твердой древесины.
Де Креспедес сбросил китель и портупею на скамью и подошел к женщине. Он склонился над ней, что-то бормоча себе под нос. Потом взял под мышки и потащил в соседнюю комнату. Он швырнул ее на кровать, повернулся и ногой захлопнул дверь. Он заметил, что в комнате очень жарко, несмотря на то, что ставни закрыты от солнца.
Женщина лежала на боку, поджав ноги к подбородку. Ее глаза были закрыты, а губы шептали молитву. Де Креспедес опустил свою тушу на постель. Он схватил ее за колени и повернул на спину. Затем он с силой надавил на ее колени и сорвал с женщины всю одежду. Он не торопился. Когда она, сопротивляясь, толкнула его в грудь своими слабыми руками, он нанес удар кулаком по ее груди – так молотком заколачивают гвоздь.
Потом, зная, что напрягшееся тело не даст ему наслаждения, и обладая большим опытом, он принялся ее ломать...