Весь русский бунт был против власти, людей распоряжающихся, начальствующих, но бунтующие люди были полны любоначалия; такого начальствующего тона, такой надменности я никогда не слыхал и не видал в другое время. Это было какое–то сладострастие начальствовать и только начальствовать.

— Теперь никакой собственности нет, — говорил мне умный один комиссар в провинции. — Всё всеобчее.
— Это верно, — говорю я. — Но вот штаны у вас, товарищ, верно, что ваши.
— Не, не, — ответил он. — Эти–то вот, с пузырями, — показал он на свои штаны, — я от убитого полковника снял.

Один взволнованный человек говорил мне, что надо все уничтожить и все сжечь. А потом все построить заново.
— Как, — спросил я, — и дома все сжечь?
— Конечно, и дома, — ответил он.
— А где же вы будете жить, пока построят новые?
— В земле, — ответил он без запинки.

Все были настроены против техников, мастеров, инженеров, которых бросали в котёл с расплавленным металлом. Старались попасть на железную дорогу, ехать было трудно, растраивались, не попав, отчаивались, когда испорченные вагоны не шли, и дрались из–за места в вагонах. Они не знали, что это создание техники и что это делают инженеры.

После митинга в Большом театре, где была масса артистов и всякого народа, причастных к театру, уборная при ложах так называемых министерских и ложи директора, в которых стены были покрыты красным штофом, по окончании митинга были все загажены пятнами испражнений, замазаны пальцами.

Шаляпин сочинил гимн революции и пел его в театре при огромном числе матросов и прочей публики из народа.
К знаменам, граждане, к знаменам,
Свобода счастье нам несет.
Когда приехал домой, то без него из его подвала реквизировали все его вино и продали в какой–то соседний трактир. Он обиделся.

Нюша–коммунистка жила в доме, где жил и я. Она позировала мне. У ней был «рабёнок», как она говорила. От начальника родила и была очень бедна и жалка, не имела ботинок, тряпками завязывала ноги, ходя по весеннему снегу. Говорила мне так:
— Вот нам говорили в совдепе: поделят богачей — всё нам раздадут, разделят равно. А теперь говорят в совдепе–то нам: слышь, у нас–то было мало богатых–то. А вот когда аглицких да мериканских милардеров разделют, то нам всем хватит тогда. Только старайтесь, говорят.

Коммунисты в доме поезда Троцкого получали много пищевых продуктов: ветчину, рыбу, икру, сахар, конфекты, шоколад и пр. Зернистую икру они ели деревянными ложками по три фунта и больше каждый. Говорили при этом:
— Эти сволочи, буржуи, любят икру.

с выделенного я ващпе ржу ну прям как из ролика навпльного

Ну прям как из какого именно ролика Навального?

Почему - ему?

Никогда я от Навального ничего подобного не слышал

Ты предлагаешь чтоб он прямо сказал школоте что думает? Типа стану президентом, отменю выборы, введу расстрелы инакомыслящих? А ведь он судя по его мировоззрению так и сделает.

Turner, в Армении, кстати, коррупционеров содят в тюрьмы.

Turner
ты приводишь воспоминания художника. А ты с ними, с художниками общался? Ты знаешь, что это за публика и как она на мир смотрит, в принципе? Мне лениво вдаваться в подробности и объяснить, но достаточно посмотреть на Глазунова или Сафронова...

Turner
ты приводишь воспоминания художника. А ты с ними, с художниками общался? Ты знаешь, что это за публика и как она на мир смотрит, в принципе? Мне лениво вдаваться в подробности и объяснить, но достаточно посмотреть на Глазунова или Сафронова

Чет гaвном запахло

Воспоминания кобы или феликса тоже интересно почитать

Так на то это и воспоминания, тобишь факты из жизни, что их можно воспринимать вне контекста мировоззрения автора

мне казалось, ты умнее

вот тебе и казалось что я умнее оставшихся

Это про зависть лоловских нищуков неудачников олегану и его коммерческо-инженерной жилке:

Надо все отнять и поделить!
Тогда заживем

Turner
ты приводишь воспоминания художника. А ты с ними, с художниками общался? Ты знаешь, что это за публика и как она на мир смотрит, в принципе? Мне лениво вдаваться в подробности и объяснить, но достаточно посмотреть на Глазунова или Сафронова...