А вот это?

ИГРА ВСЛЕПУЮ
Ближе к полудню переполненный шахматный клуб "Два ферзя" гудел от взволнованных голосов поклонников древней игры. Еще бы! Через несколько минут здесь должен был состояться уникальный сеанс одновременной игры вслепую сразу на сорока досках. Проводил его гроссмейстер Матюгалис из далекой латиноамериканской страны, совершающий турне по Европе. Только вчера он вместе со своим ассистентом прибыл в аэропорт "Апсон" и уже сегодня вечером улетал дальше.

Интерес к матчу был огромным, и хотя билеты для зрителей стоили недешево, раскупили их очень быстро. Всех привлекали и необычные условия, выдвинутые Матюгалисом: если он не проиграет ни одной партии, весь сбор от продажи билетов (за вычетом налогов, конечно) пойдет ему. В противном случае деньги возвращались зрителям. В столь грандиозных сеансах, да еще и вслепую, никогда не обходилось без поражений мастера, поэтому зрители, в том числе и сержант Глум с инспектором Боргом, надеялись, что это удовольствие обойдется им бесплатно.

Ровно в 12 откуда-то сбоку на огромную сцену, тесно заставленную шахматными столиками, стремительно вылетел черноволосый красавец в безупречном костюме. "Матюгалис!" - пронесся по залу восторженный шепот. Следом за гроссмейстером проворно семенил маленький, невзрачный человечек, его ассистент.

Быстро пожав руки судье и директору клуба, Матюгалис кратко приветствовал зрителей и игроков и уселся в специально приготовленное кресло на самом краю сцены, спиной к игрокам. Судья дал звонок, и игра началась.

Как только один из игроков делал очередной ход и поднимал руку, к нему тут же подбегал ассистент гроссмейстера и, записав этот ход на листке, столь же быстро относил его маэстро. Едва взглянув на листок, Матюгалис на несколько мгновений погружался в тяжелое раздумье, после чего торопливо писал на другом листке ответный ход. Безропотный ассистент в тот же миг относил его игроку и переходил к следующему столику. Там эта процедура повторялась снова...

Через полчаса сдался игрок под номером 17. Еще через несколько минут сдался номер 25, затем номер 38... Через час все было кончено. Матюгалис не проиграл ни одной партии! Потрясенные зрители шумно аплодировали, приветствуя победителя. С трудом приподнявшись с кресла, враз осунувшийся гроссмейстер устало раскланялся и поспешно удалился со сцены.

- Не правда ли, впечатляет? - наклонился к инспектору Боргу сержант Глум.

- М-да, - неопределенно промычал тот. - Но вы уверены, что это не самозванец? Ведь в лицо его никто не знает.

- Его игра говорит сама за себя, - возмутился Глум. - К тому же вы, наверное, видели в фойе клуба гроссмейстерский диплом Матюгалиса. Или в нем вы тоже сомневаетесь?

- Нет, - улыбнулся инспектор, - диплом настоящий, и игра действительно на уровне. Но гроссмейстер Матюгалис, по-моему, все-таки жулик.

Почему инспектор Борг сделал такой вывод?

Дан СИЛЬГЕР.

Вот тоже забавно...

НЕПРИЗНАННЫЙ ГЕНИЙ
Аромат свежесваренного кофе приятно щекотал ноздри. Слегка пригубив из своей чашечки, инспектор Борг вернулся к прерванной беседе.

- Ну а как успехи вашего сына? - обратился он к сержанту Глуму, разделившему с ним скромный завтрак в кафе "Сладкая жизнь".

- Прекрасно! - просиял Глум, отставив стакан с минералкой. - Вы же знаете, мой мальчик всегда имел склонность к математике и блестящие способности. В этом году он заканчивает математический факультет университета и, наверно, будет оставлен на кафедре. Но это что! - сержант чуть понизил голос и беспокойно оглянулся по сторонам. - Я думаю, Денни на пороге большого открытия.

- Открытия? - рассеянно повторил инспектор, все еще смакуя обжигающий кофе.

- Ну да, - заволновался Глум, доставая из портфеля какой-то мятый листок. - Послушайте, что он написал мне в последнем письме.

Сержант поднес листок к глазам и прокашлялся: "? Дела в математике идут у меня как нельзя лучше, и если мне удастся кое-что вспомнить, то скоро я буду знаменитым. Не удивляйся, сейчас ты все поймешь.

18 марта, то есть ровно две недели назад, я вернулся на квартиру, которую мы снимаем вместе с Доном Поленосом, далеко за полночь. После студенческой пирушки в голове у меня шумело, и, чтобы немного сосредоточиться, я сел за стол и стал вчитываться в раскрытую книгу. Там приводилась знаменитая теорема Ферма, которую вот уже почти триста лет не может доказать человечество. Через пять минут мысли мои внезапно прояснились, и я как будто увидел необычайно простое и изящное доказательство этой теоремы. Дрожащими руками, сам себе не веря, я схватил первый попавшийся клочок бумаги и тут же набросал на нем идею доказательства. Затем вложил листок в раскрытую книгу, упал на кровать и мгновенно заснул.

Наутро я не помнил ничего, кроме того, что вложил листок между 21-й и 22-й страницами книги. Первым делом я бросился к столу. Каково же было мое изумление, когда я не обнаружил заветного листка в нужном месте. Оказалось, что мой сосед, этот безмозглый историк, стал точить на нем карандаш, а затем выбросил в мусоропровод? И теперь я каждый день мучительно вспоминаю свое доказательство и верю, что все-таки рано или поздно восстановлю его?"

- Неправда ли, у парня хорошая голова? - смахнув слезу умиления, Глум бережно спрятал письмо обратно.

- О да, - охотно согласился Борг, - и прекрасное чувство юмора.

Что имел в виду инспектор?

Дан СИЛЬГЕР.