"Поэты много об орлах в стихах пишут, и всегда с похвалой. И статьи у
орла красоты неописанной, и взгляд быстрый, и полет величественный. Он не
летает, как прочие птицы, а парит, либо ширяет; сверх того: глядит на
солнце и спорит с громами. А иные даже наделяют его сердце великодушием.
Так что ежели, например, хотят воспеть в стихах городового, то непременно
сравнивают его с орлом. "Подобно орлу, говорят, городовой бляха N такой-то
высмотрел, выхватил и, выслушав, - простил".
Я сам очень долго этим панегирикам верил. Думал: "Ведь, в самом деле,
красиво! Выхватил... простил! Простил?!" - вот что в особенности пленяло.
"Кого простил? - мышь!! Что такое мышь?!" И я бежал впопыхах к кому-нибудь
из друзей-поэтов и сообщал о новом акте великодушия орла. А друг-поэт
становился в позу, с минуту сопел, и затем его начинало тошнить стихами:
Но однажды меня осенила мысль. "С чего же, однако, орел "простил" мышь?
Бежала она по своему делу через дорогу, а он увидел, налетел, скомкал и...
простил! Почему он "простил" мышь, а не мышь "простила" его?"
Дальше - больше. Стал я прислушиваться и приглядываться. Вижу: что-то
тут неблагополучно. Во-первых, совсем не затем орел мышей ловит, чтоб их
прощать. Во-вторых, ежели и допустить, что орел "простил" мышь, то, право,
было бы гораздо лучше, если б он совсем ей не интересовался. И, в-третьих,
наконец, будь он хоть орел, хоть архиорел, все-таки он - птица. До такой
степени птица, что сравнение с ним и для городового может быть лестно
только по недоразумению..."
(с) Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин "Орел-меценат"