только вот нформация у тебя будет своя, а у меня диаметрально противоположноая твоей, но своя..Тем более в наше время, когда многие любят историю переписывать, под свои нужды и меркантильные интересы

Как ,к примеру , шершавый на Украине, тиснул на выставку о голодоморе фоты из америкосии

В демократиче6ской современной Латвии полный переход будет завершён к началу 2011-ого года. Так что твой сарказм в адрес демократии и современности неуместен.

Люди работу ищут. Полная и окончательная ЖОПА там с работой. ЕЕ ТАМ ПРОСТО НЕТ.

дерьмовым финским хлебом откормленная

и курицу мы ели по великим праздникам. Саратов всегда был и остался самым отсталым и нищим городом. Я, и остальные ходили по улице в фуфайках, и это даже было модно , особенно с тегейковым воротником и петушком "ХОКЕЙ". Штаны мама мне сама шила, тёплые, из балония взятого с работы. Шарф бабушка связала, и варешки тоже, вот таким я был пугалом, как и все остальные. Но я хорошо запомнил вкус ливерной с горчицей, снежка из настоящего молока и колбасы. Обезжиренная, её давали на Слоново и мы с мамой загимали в огромной очереди сразу в трёх местах, потому что жавали по 2 кило изделий в руки. Огромная очередь и как результат, 12 киллограм колбасных ВЫСШЕГО качества по 2.70 или 2.90, заталкивались в холодильник "Орск", невероятный долгожитиль, настоящий эталон качества советской промышленности.

73 см диагональ, по случаю купленный в результате огромной очереди, но за один день и безо всякого блата за 600 рублей в 80ом году.

Телевизор однако был настоящей гордостью и триумфом технического достижения сопоставимого пожалуй с современной панелью ЭЛСД 5ти метровой

Мы жили беднее всех соседей но никогда не голодали, за исключением одного периода, когда мама болела, и тогда вся улица за нами ухаживала!

То что "Килька в томате" тогда был хороший и как и всё советское, качественный продукт! Я её ел во всех видах, особенно мне нравились щи с килькой...

Разве уход за малоимущими - это компетенция какой-то там "улицы"? По-моему, для этого существуют социальные службы в любой приличной стране?

Если не секрет сколько лет?

То то же в Ивропе во время последних морозов умерло больше десятка бомжей.

1) вроде нормальная тсрана 2) а есть бомжи

и чего то их в нормально стране не отогрели

Когда люди заботятся друг о друге, это лучше чем социальная служба. Это как раз сплоченный народ.

Финский хлеб один знакомый полуфин очень не жаловал, он к родне несколько раз при СССР ездил.

Щи из кильки в томате, вполне сносная еда, в сравнении с сегодняшними продуктами на прелавках.

Грудинку капчёную, незнай от куда привезённую не желаешь заценить?

Или может, тушоночьки откушать сегодня, не побрезгуешь?

к сворачиванию страны в точьку

Вот вперёд бы двинуть...

Идеи неолиберализма оформились в самостоятельную школу сразу после 1945 года под влиянием холодной войны, воспринимавшейся на идеологическом уровне как противостояние западных рыночных экономик и тоталитарного централизованного планирования. Но эти идеи до конца 1970−х не определяли реальность. На самом деле и Генри Форд, и Сталин, и авторы «плана Маршалла», и японские стратеги бизнеса, и европейские социал-демократы руководствовались общим пониманием значения массового индустриального производства в поэтапном создании богатства общества. Именно этому пониманию — ныне упорно забываемому «другому канону» экономической мысли — Запад был обязан своим восхождением в последние столетия.

Экономический историк Ричард Голдтуэйт собрал множество доказательств того, что так называемая коммерческая революция в средневековой Европе на самом деле была импортзамещающей индустриализацией. Европейские предприниматели с XIII века начали имитировать товары, ввозившиеся с Востока: тонкие ткани, дамасскую сталь, бумагу, стекло и фарфор. Открытие Америки помогло в основном притоком серебра и дешевого сырья (сахара, хлопка). Но нежданный дополнительный доход не был проеден, а послужил стартовым капиталом для новых импортзамещающих отраслей, где доходы почти равнялись ренте от прежней торговли с Востоком. Большую роль в этом сыграло и государство, которое применяло свои возможности для обороны и координации нарождающейся промышленности.

Это, казалось бы, азбучные истины. Но в стандартных учебниках экономики последних лет вы их не найдете. Экономическая наука стала крайне математизированной и оторванной от эмпирической реальности именно в период холодной войны. (Заметьте, что в трудах Шумпетера, в 1930−х годах возглавлявшего отделение экономики в Гарварде, много мыслей и наблюдений, но совсем нет формул.)

Постепенно из учебников экономики начинают исчезать теории догоняющего развития, различие между видами деятельности, ведущими к понижающейся и повышающейся отдаче, инновации становятся «богами из машины», возникающими из ниоткуда, в качестве толком никак не объясняемого приложения к свободе торговли. Уходит само понятие индустриальной политики, осужденной за искажение рынков.

Тем временем из Вашингтона на весь мир транслируются совсем другие идеи — свобода торговли и специализация на сравнительных преимуществах. При этом «для простоты» за скобки математических моделей выносится, что для большинства стран их исходные «преимущества» сопряжены с мальтузианской динамикой и понижающейся отдачей.

Идеи эти восходят к Давиду Рикардо и манчестерским либералам его эпохи. Прежде чем стать сегодня программой для всего мира, они применялись европейцами только в своих колониях. В свое время именно на это пеняли Рикардо многие проницательные или человеколюбивые современники. Да и в самой Англии предприниматели и государственные деятели не принимали рикардианское фритредерство до того момента, когда конкурентные преимущества английской индустрии не стали настолько явными, что для их реализации потребовался весь мировой рынок. Только тогда действительно назрел переход от традиционно очень высоких в Британии защитительных таможенных тарифов к свободе торговли.

Экономика не всегда была неоклассической. Одним из первых современных экономистов был итальянец Антонио Серра, чья теория хозяйственного развития (1613) на основе синергетического отраслевого разделения труда и увеличивающейся отдачи продолжала считаться классической вплоть до конца XIX века.

Антонио Серра обрел последователей за пределами своей родины и в последующие столетия. Это большинство индустриальных мыслителей XIX века. Среди них, заметим, множество американцев начиная с Александра Гамильтона, а также немец Фридрих Лист и российский министр финансов Сергей Юльевич Витте.

В ХХ веке этот другой — восходящий к Серре, а не Адаму Смиту — канон экономической мысли продолжали австрийцы Йозеф Шумпетер и Карл Поланьи, швед Гуннар Мюрдаль (отец скандинавской социал-демократии), японец Канаме Акамацу (модель «летящих гусей»), поляк Михаль Калецкий («Кейнс Восточной Европы»), оксфордско-кембриджские венгры Николай Калдор и Тамаш Балог, оказавшиеся соответственно в Стэнфорде и Гарварде выходцы из России Поль Баран и Александр Гершенкрон, а также трагически уничтоженные на родине Николай Кондратьев и Александр Чаянов, видные послевоенные практики и теоретики развития эстонец Рагнар Нурксе, американец Альберт Хиршман, аргентинец Рауль Пребиш.

Неоклассика, особенно в крайней форме неолиберализма, как я уже упоминал, есть идеологический продукт холодной войны. Здесь уместно вспомнить слова молодого Карла Маркса (еще не перенявшего у Давида Рикардо «трудовую теорию стоимости») о том, что идеология, в отличие от прочих продуктов, когда-то неминуемо потребляется самим ее производителем. Именно это произошло с Западом в годы неуверенности и кризиса 1970−х годов, когда Советский Союз еще казался внушительным соперником. Запад, в первую очередь, конечно, Вашингтон, тогда резко повысил градус противостояния — и начал отравляться собственной пропагандой.Падение Берлинской стены в 1989 году вызвало в Америке громадный прилив идеологической веры, затмившей знаменитый американский деловой прагматизм. Сегодня, с наступлением кризиса, по американской поговорке, «куры вернулись в свой курятник» и снесли пренеприятнейшие финансовые яички.

Капитализм изначально подразумевал то, что сегодня экономисты обозвали поиском ренты. Рента — это добавочная прибыль сверх рыночной. Конечно, чиновник, коррупционным путем создающий возможности для баснословной наживы себе и своим прикормленным капиталистам, совершает преступление. На то и существует государственный надзор.

Но рента ренте рознь. Инновационный предприниматель, государственный либо частный, который создает новую отрасль или вид товара, тоже какое-то время извлекает ренту. Собственно, потому он и стремится к инновациям. Инновация дает вырвавшемуся вперед предпринимателю временное понижение конкурентного давления. Но есть ли у вас время забежать достаточно далеко вперед, чтобы не быть вскоре смятым теми, кто раньше начал гонку и у кого больше ресурсов, — как правило, иностранными соперниками?

Экономическая мысль делится не на левую и правую, а на практическую и абстрактно-идеологическую. Сталина и Мао обвиняли в диктатуре над потребностями, создавшей однообразно стандартные продукты. Но знаменитая фраза «меня не волнует, какого цвета автомобиль, если только он черный» принадлежит не им, а нахрапистому Генри Форду. Фаза запуска новых секторов требует массовости, напряженного усилия и нарушения обычных законов рынка. Но именно это исключает неолиберальный Вашингтонский консенсус.
Неоклассическая экономика предполагает совершенную конкуренцию. При таких условиях инновационное производство для большинства стран и отдельных предпринимателей становится практически нереальным. Прибыль слишком мала и неустойчива, чтобы рисковать инвестировать в переход к чему-то новому. Остается по мере сил держаться за старое, за свои сравнительные преимущества — даже если они чреваты убийственной падающей динамикой.
Обвальная отмена торговых барьеров в порядке шоковой терапии действительно подрывает ренту. Но ведь в результате теряются технологические преимущества, происходит примитивизация экономики с возвратом к изначальным «преимуществам» сырья и дешевой рабочей силы, захлебывается догоняющее развитие.
Это очень важно. Неолиберализм подверг не шумпетеровскому «созидательному разрушению», а скорее мальтузианскому «разрушительному разрушению» обе основы экономического развития — как инновационное предпринимательство в реальном секторе, которое нуждается в ренте и протекционизме в период становления, так и массовое потребление, основанное на растущих реальных заработках в секторах с повышающейся отдачей. Вместо этого рента едва ли не целиком переместилась в финансово-спекулятивный сектор, заложив те самые «бомбы с часовым механизмом», о которых предупреждал досконально знающий свое дело финансист Уоррен Баффет.
Когда бомбы начали взрываться — в 1980−х годах в Африке и Латинской Америке, затем в 1990−х в Азии и России, теперь в США и Европе — оказалось, что реальные доходы населения слишком низки либо зависимы от участия в финансовых пирамидах, чтобы обеспечить подушку материального спроса при распаде финансовой отрасли.

Йозеф Шумпетер, один из важнейших представителей «другого канона», считал, что капитализм основан на ренте, постепенно распространяющейся по всей системе. Первым ренту должен получить инновационный предприниматель, который затем ею делится с выдавшими инновационный кредит банками. А затем — с вовлекаемыми в производство квалифицированными работниками и, посредством налогов, с властями, которые обеспечивают инновационную среду, в том числе защиту от чрезмерной конкуренции на начальных этапах становления новых отраслей. В сущности, капитал, труд и государство с трех сторон стремятся к разделу олигополистической ренты инновационных предпринимателей.
Остается только помнить, что, как и во времена Антонио Серры, не все виды роста ведут к хозяйственному развитию и благосостоянию. Развитие в различные эпохи и на различных этапах связано с различными отраслями и типами деятельности. Вот почему капитализму требуются стратегическая координация и управление. Это могут быть инвестиционные банки, как считал Шумпетер. Это может быть централизованный план, как действовали Сталин и многие успешные правители ХХ века. Либо это может быть их сочетание. Какое именно сочетание — это уже вопрос прагматики. Главное, вспомнить уроки прошлых успехов.

Он был: и в Украине, и в Поволжье, и в Казахстане.

Однако,на Украине некоторые думают совсем не так .Думают , что голодали одни они , и считают это геноцидом украинцев

И тем тема исчерпывалась. Про голод, возникший одновременно в РСФСР и Казахстане по тем же самым причинам, что и на (в) Украине, должны сами россияне "париться" и казахи (которых здесь не наблюдается)

уже давно знать определение геноцида

А зачем?Всем и так все ясно.Только некоторых хохлов эта тема до сих пор преследует .Им видимо заняться нечем больше.Ибо, успехов нуль

я это знаю. А тех,кто этого не знает-учить и переучивать-поздно

Кто-нибудь объяснит, что в этом совке хорошего было?

Уверенность в завтрашнем дне. И что на скромно, но покушать хватит

Значит Москву телевизорами обеспечить могли, а Всю остальную страну - нет?

ДедМороз268
Во первых Дэйл, т.к. раздолбайство еще то по жизни.

Во вторых жопа мне помнится началась года с 91-93.

Что то моя мама не очень довольна новой страной. А она как бы не в начальстве работала.