Цитата:...и в 1960 году он был зачислен в отряд космонавтов. В начале 1961 года общекосмическая подготовка была завершена, и Гарифуллин начал подготовку к полету на космическом корабле «Восток», на котором и стартовал 1 апреля. Перед взлетом сказал исторические слова: «Рахим итегез!» («Добро пожаловать!» — Тат.), имея в виду — в космос. Позже эти слова были неправильно переведены с татарского (как «Поехали!») и приписаны другому человеку.
Старт и первая половина полёта прошли нормально, но затем разыгралась трагедия. В автоматической программе корабля была допущена неточность: он был сориентирован так, что, вместо того, чтобы спускаться, напротив, поднимал орбиту. И космонавт не приближалась к Земле, а с каждым витком от нее удалялся. Доложили руководству. В систему заложили новые данные, и орбита стала выправляться. Но изменить ситуацию до конца не удалось, корабль и человек были обречены. Узнав об этом, Раис откровенно высказал всё, что он думает о своих начальниках, отечественной конструкторской мысли и Советском Правительстве в выражениях, которые цитировать вряд ли стоит даже при отсутствии цензуры. Этого ему не простили.
После того, как космический корабль вошел в плотные слои атмосферы и сгорел, от высокого руководителя, который в известной сейчас на весь мир стенограмме полёта Гагарина фигурирует под позывным «Заря-3» (совершенно ясно, что это не Королёв, у которого был позывной «Заря-1»), поступило секретное указание: все записи первого полета уничтожить, любые упоминания о Гарифуллине из документов изъять, забыть о его существовании, а к 12 апреля подготовить и выдать в эфир официальный материал о якобы успешном полете первого человека в космос с использованием возможностей специализированной киносъемочной группы ЦК КПСС.
Что касается Юрия Гагарина, то, как пишет автор книги «Космос внутри нас», к нему были применены особые способы гипноза, и он до конца своих дней не сомневался в реальности полёта 12 апреля 1961 г., который совершенно необоснованно отмечается как День космонавтики вместо 1 апреля. Не пора ли, наконец, восстановить справедливость?