Цитата:Штирлиц кончив прослушивать запись разговора Клауса и пастора Шлага, выключил диктофон и положил его на край стола. Затем он быстро поднялся и отошёл к окну, что бы не встречаться глазами с тем, кто вчера просил пастора о помощи, а сейчас ухмылялся, пил коньяк и жадно курил.
Он стоял у окна, - огромного, во всю стену, - и смотрел как три собаки, по очереди пытаются взобраться на четвёртую. «Сука, - подумал Штирлиц. – Да ещё какая сука.» Первая мысль была адресована четвёртой собаке. А вот вторая, почему-то именно Клаусу. «Всё как у людей». Продолжал размышлять он. «Стоит только проявить слабость, как тут же выстраивается очередь из желающих воспользоваться ситуацией». Стайка птиц, дерущихся из-за хлеба, привлекла его внимание. Здешний сторож получал двойной паек, он очень любил птиц и женщин. Если на птиц Гюнтера ещё хватало, то в отношении с женщинами он был скорее «гладиатором», способным лишь погладить. Сторож не знал, что Штирлиц из СД и был твёрдо уверен, что коттедж принадлежит гомосексуалистам. Он спокойно относился к наклонности хозяина считая, что просто у него на один кайф больше. Да и положенное ему жалование не позволяло совать свой нос в чужие дела.
- Почему именно пастор? – спросил Штирлиц не оборачиваясь.
- А кто? – обескуражено, машинально ответил вопросом на вопрос Клаус. – Итальяшки? Эти макаронники трусят за своим Дуче прямо в пропасть. Бесперспективная, заблудившаяся нация. Французы? Они легли под нас при первых же аккордах наших военных маршей у границы. Американцы? Русские? Кто? Кого бы вы предпочли в наше смутное время? Война близится к своему логическому концу. Скоро союзники, с пеной у рта, станут делить захваченные территории. И вот тогда отношениям наступит конец. Открытого противостояния не случится, но подковёрные канонады ещё долго будут сотрясать институты мировой дипломатии.
- Красиво излагаете. Вы не пробовали печататься, – спросил Штирлиц, отойдя от окна и заняв место за столом напротив собеседника.
- В чеканном виде, мой профиль не впечатляет, а места на банкнотах давно заняты.
- Я спросил о литературном варианте, - уточнил Штирлиц.