куйню постоянно какуюто пишет, даже не читаю, думал я такой один

... — Я сам склонен к обману и шантажу, — говорил он, — сейчас, например, я занимаюсь выманиванием крупной суммы у одного упрямого гражданина. Но я не сопровождаю своих сомнительных действий ни песнопениями, ни ревом органа, ни глупыми заклинаниями на латинском или церковнославянском языке. И вообще я предпочитаю работать без ладана и астральных колокольчиков.
...
— Сын мой, — сказал Кушаковский, с ненавистью глядя на Остапа, — вы заблуждаетесь, сын мой. Чудеса господни свидетельствуют…

— Ксендз! Перестаньте трепаться! — строго сказал великий комбинатор. — Я сам творил чудеса. Не далее как четыре года назад мне пришлось в одном городишке несколько дней пробыть Иисусом Христом. И все было ,порядке. Я даже накормил пятью хлебами несколько тысяч верующих. Накормить-то я их накормил, но какая была давка!

Диспут продолжался в таком же странном роде. Неубедительные, но веселые доводы Остапа влияли на Козлевича самым живительным образом. На щеках шофера забрезжил румянец, и усы его постепенно стали подниматься кверху.

— Давай, давай! — неслись поощрительные возгласы из-за спиралей и крестов решетки, где уже собралась немалая толпа любопытных. — Ты им про римского папу скажи, про крестовый поход.

Остап сказал и про папу. Он заклеймил Александра Борджиа за нехорошее поведение, вспомнил ни к селу ни к городу Серафима Саровского и особенно налег на инквизицию, преследовавшую Галилея. Он так увлекся, что обвинил в несчастьях великого ученого непосредственно Кушаковского и Морошека. Это была последняя капля. Услышав о страшной судьбе Галилея, Адам Казимирович быстро положил молитвенник на ступеньку и упал в широкие, как ворота, объятья Балаганова...

Самое главное теперь фигистия и потом с западом договориться и сделать отседва ноги - пусть кидалы выбираются из экономический и демографической дыры без меня

Эх, мечты, мечты...

...Поэтому и нечитаю

СКА разгромил ЦСКА во втором матче серии
...
Счет в серии: 2-0 (4:1)

Для каждого участника Белого движения священны лозунги борьбы с большевиками, запечатленной кровью ее бесчисленных павших и замученных героев за дело освобождения поруганной Родины. Но совершенно с другой, чисто меркантильной, точки зрения смотрели на нашу эпическую борьбу якобы идейно помогавшие нам союзники. В июле 1919 года на сделанный в английском парламенте запрос правительству по поводу английской политики по отношению к большевикам военный министр Черчилль дал нижеследующие разъяснения: «Меня спрашивают, почему мы поддерживаем адмирала Колчака и генерала Деникина, когда первый министр (Ллойд Джордж) придерживается мнения, что наше вооруженное вмешательство было бы актом величайшей глупости. Я отвечу парламенту с полной откровенностью. Когда был заключен Брест-Литовский договор, в России были провинции, которые не принимали участия в этом постыдном договоре и они восстали против правительства, его подписавшего.

Позвольте мне сказать вам, что они образовали армию по нашему наущению и, без сомнения, в значительной степени на наши деньги. Такая наша помощь являлась для нас целесообразной военной политикой, так как если бы мы не организовали этих русских армий, германцы захватили бы ресурсы России и тем ослабили бы нашу блокаду. Они получили бы доступ к хлебным запасам Дона, к минеральным богатствам Урала, нефти Кавказа. Они снабдили бы себя всем тем, чего в течение почти четырех лет наша блокада их лишала. Таким образом, восточный фронт нами был восстановлен не на Висле, а там, где германцы искали продовольствия. Что же случилось затем? Большевизм хотел силой оружия принудить к послушанию восставшие против него окраины, сопротивлявшиеся ему по-нашему наущению.

Если после того, как восставшие окраины, подвергаясь риску, оказали нам помощь, мы сказали бы им: «Благодарствуйте, мы очень благодарны вам, вы послужили нашим целям, но теперь вы нам больше не нужны и пусть большевики режут вас», — тем самым мы высказали бы зложелательность с того момента, как мы их просили и обещали помощь, и в особенности после того, как они предприняли этот шаг и способствовали тем столь много победе союзников. Наша обязанность оказывать им помощь» («Times», 30 июля 1919 года).

На выраженное некоторыми членами английского парламента опасение, не слишком ли дорого будет стоить англичанам оказываемая адмиралу Колчаку помощь, тот же военный министр Черчилль прибавил: «Эти посылаемые снаряды являются избытком запаса английской армии; продать этот избыток на рынке нельзя, если же хранить снаряды в Англии, то парламенту придется ассигновать деньги на постройку сараев и нанимать присмотрщиков за хранением, а потому такая посылка снарядов не может считаться убыточной для английской нации»...

ментополитеканы
кибершпионы
путлер
кац с кепкой

Что забыл?

Наконец, позвали моего дядю. К моему удивлению, дядя выглядел
оживленным и бодрым. Он даже немного загорел. Сказал, что кормят хорошо. А
главное, разрешают подолгу быть на свежем воздухе.
Затем дядя придвинулся ко мне, тревожно огляделся и шепотом выговорил:
- Слушай меня внимательно. Очкарики затеяли колоссальную авантюру...
- Кто? - не понял я.
Дядя не ответил. С каким-то веселым задором он продолжал:
- Это будет пострашнее Варфоломеевской ночи...
Я растерялся, Я не был к этому готов. Не знал, как себя вести.
Возражать или соглашаться.
Мимо шел юноша с питьевым бачком. Около крана чернела надпись: "Вода".
Мой дядя принужденно засвистел. Юноша скрылся за деревьями.
- Крови будет! - покачал головой дядя.
От ужаса я начал играть какую-то странную роль.
- Может, все обойдется? - сказал я.
- Пощады не жди, - тихо возразил дядя, - кого уничтожат, кого заставят
расписаться. Но у меня есть идея. Слушай внимательно.
Дядя снова наклонился ко мне и, хитро подмигнув, заговорил:
- Любой самый гениальный план - уязвим. И рвется эта цепочка, как
правило, в самом неожиданном месте. Едва заметное движение - и вот уже
спутаны карты... Нарушены, как говорится, правила игры... Штука в том, что
это должен быть абсолютно непредвиденный ход... И я его нашел. Слушай
внимательно.
Мой дядя перестал улыбаться и заговорил, как офицер, лаконично и резко:
- Первый ход - основной. Второй - для страховки. На случай провала. Не
записывай, - перебил дядя.
- Хорошо, - сказал я.
- И запомни. Первое - курить сигареты без фильтра, и только без
фильтра. Второе - надевать одновременно две пары трусов...
Дядя торжествующе засмеялся, потирая руки.
- Ты понял? - спросил он.
- Да, - сказал я.
- План остается в тайне. Не единого слова даже близким людям. Иначе -
все пропало. Ждите моих дальнейших распоряжений. А сейчас мне пора. Будь
здоров. Спасибо да фрукты... Хоть они и являются фикцией чистой воды...
И он ушел, в нелепом халате, легкой спортивной походкой...
Через месяц мой дядя выздоровел. Мы виделись на семейных торжествах.
Дядя застенчиво посмеивался.

ктонить читал написанное 123 в этой теме?

Ковбой Джо, а может ты заодно и Юрий Деточкин?

пишет то грамотно, видимо человек образованный...