Правозащитники из Amnesty International признали краснодарского эколога Евгения Витишко узником совести и потребовали от российских властей немедленно освободить его из колонии. Об этом говорится в заявлении на сайте организации.

В 2012 году Евгения Витишко и его коллегу Сурена Газаряна приговорили к трем годам условно за то, что они написали на заборе турбазы «Агрокомплекс» лозунги «Это наш лес», «Саня вор» и другие. По мнению активистов, на территории базы строится дача губернатора Краснодарского края Александра Ткачева.

Замоскворецкий суд Москвы сегодня рассмотрел административные дела задержанных 21 февраля, в первый день оглашения приговора по «болотному делу». Судья Наталья Чепрасова оштрафовала режиссера Павла Бардина и академика РАН Виктора Васильева, президента Московского Математического Общества, одного из известнейших российских математиков и автора более 100 научных публикаций.

В коридоре на втором этаже Замоскворецкого суда царила невероятная для подобного места атмосфера. Буквально за несколько минут средний коэффициент интеллекта посетителей вырос экспоненциально: поддержать академика Васильева пришли его коллеги, кандидаты и доктора наук. Кто-то из них был знаком с Васильевым лично, кто-то откликнулся на призыв журналиста Сергея Пархоменко, который на своей странице в социальной сети Facebook предложил всем желающим посетить это заседание. Перед началом слушаний ученые успели обсудить не только насущные проблемы академической науки и публикацию статей, но и задержания в день оглашения приговора по делу о беспорядках на Болотной площади. Так, лингвист Ирина Левонтина посетовала, что не может принять участие в заседании по своему административному делу, поскольку в этот день она должна по приглашению выступить с докладом в Санкт-Петербурге. А биолог и генетик Михаил Гельфанд, некогда входивший в состав Координационного совета оппозиции, поделился идеей бизнеса: поскольку каждый приличный человек в наше время должен если не отсидеть, то хотя бы несколько дней провести в заключении, а время на это есть далеко не у всех, то можно наладить выпуск липовых справок, подтверждающих пребывание за решеткой.

Академика Васильева присутствующие встретили с энтузиазмом. Немного растерянному ученому рассказали, что пока идут слушания по делам, назначенным на полдень, и Васильеву, которого в суд вызвали к 15.20, придется подождать.
— Здесь слушания в порядке живой очереди, как у врача в поликлинике, — объяснила одна из пришедших поддержать математика.



Пока академик ждал начала разбирательств, он рассказал, что раньше ходил только на массовые акции в декабре 2011 года. В этот раз он не собирался участвовать в митинге, а планировал попасть в зал и послушать, как судья Наталья Никишина оглашает приговор по делу о беспорядках на Болотной площади, однако внутрь здания его не пустили. Он стоял в толпе, когда к нему протянулась рука сотрудника ОМОНа. Его схватили и отвели в автозак. В отделении полиции на него составили протокол по статье 20.2 КоАП «Нарушение установленного порядка организации либо проведения массовых акций».

Внезапно выяснилось, что в том же зале судят режиссера Павла Бардина. Группа поддержки решила не оставлять его в одиночестве. Однако сразу начать рассмотрение не удалось: пожарная сигнализация издавала звук практически в диапазоне ультразвука. Пока приставы безуспешно пытались победить технику, Бардин поинтересовался, не стоит ли «надеть шапочку из фольги». Впрочем, отключить сигнализацию не удалось, и заседание под председательством судьи Натальи Чепрасовой началось в условиях, близких к пыточным. Судья зачитала материалы дела, из которых следовало, что режиссер нарушил порядок проведения массовых мероприятий, поскольку выкрикивал лозунги «Свободу узникам Болотной», «Один за всех, все за одного» и «Позор!». Бардин на это заметил, что ничего не скандировал, его задержали, когда он просто стоял. Он также сослался на письмо уполномоченного по правам человека Владимира Лукина, который пришел к выводу, что полиция допустила ряд нарушений: многие стражи правопорядка были без жетонов, территория вокруг суда была огорожена произвольно, людей задерживали необоснованно, а протоколы впоследствии фальсифицировали. Прежде, чем прочесть документ с экрана телефона, Бардин спросил у зрителей, не возражают ли они и не отнимает ли он у них время. Присутствующие не возражали.

Побороть взбунтовавшуюся сигнализацию удалось, только когда судья удалилась в совещательную комнату. Под аплодисменты два секретаря смогли ее отключить. Зрители порадовались, что женщинам в XIX веке разрешили получать образование.

Это был, пожалуй, единственный повод для радости. Судья пришла к выводу, что вина Бардина доказана, и приговорила его к штрафу в размере 10 тысяч рублей.

— Нет ли возможности сказать судье, что я о ней думаю? — спросил напоследок Бардин, однако в этом удовольствии ему отказали.

На аналогичные суммы оштрафовали и следующих двух задержанных. Один из них утверждал, что его схватили вечером на Тверской улице, а в протоколе написали про Большой Татарский переулок; ни в какой акции он не участвовал, а просто гулял с другом. Второй настаивал, что он сказал в спину полицейским «стыдоба-то какая, ребятушки», после чего его отвели в автобус.

Пока шли эти заседания, зрители проверяли статьи и диссертации и, погружаясь в тонкости отечественного судопроизводства, иногда смеялись над формулировками председательствующей. Наконец, спустя три часа в зал пригласили 57-летнего академика Васильева. Отвечая на вопросы судьи, он рассказал, что лозунги он не скандировал, плакаты не держал, руки выше пояса не поднимал и, разумеется, не оказывал сопротивления. Это подтвердили два свидетеля, один из которых уточнил, что это было «уникальное задержание»: никто в тот день не вел себя с бóльшим достоинством и хладнокровием. Однако и в этом случае решение судьи фактически дословно повторяло полицейский протокол. Итог такой же — штраф 10 тысяч рублей. Заседание завершилось под оглушительные аплодисменты зрителей, которые были адресованы скорее академику, нежели судье.

ТЫ СУСЛИКА ВИДИШЬ? — НЕТ. — И Я НЕТ. А ОН ЕСТЬ!

http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=E8eCrFv7Bi8

судья Тверского суда Криворучко

Замоскворецкий суд Москвы сегодня, посмотрев это видео и отказав в допросе свидетелем постановил:

При трактовке закона, которую использовала сургутская прокуратура, почти любая носимая электроника вроде Google Glass или Galaxy Gear попадает под указанную статью, так что за покупку подобных устройств можно в теории получить срок. Впрочем, что мешает рассматривать и телефоны в качестве технических средств, предназначенных для негласного получения информации?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР - …Или по борьбе с коррупцией.

О.РОМАНОВА – Да. И я прекрасно видела, как это происходит, как берут человека и, что с ним начинают делать, чтобы он либо уехал, либо сел. И, когда я обнаружила, что у меня муж в такой же ситуации, я ему сказала: «Уезжай немедленно! Просто немедленно уезжай». И надо сказать, что Ходорковский – это был единственный кейс в наших семейных отношениях, который вызывал большое битье посуды, просто гранд-битье.Потому что Алексей считал, что лично его – Алексея Козлова – посадить не за что, потому что я же знаю его бизнес, я же знаю его налоговую декларацию, что все прозрачно, что он все платит, что он честный человек. А вот те, кого сажают – вот «нет дыма без огня» - вот это ненавистное, что «там-то что-то было, ну ты же знаешь, просто ты этого не понимаешь».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Просто так же не станут предъявлять претензии.

О.РОМАНОВА – Конечно. - «Ну, так же нельзя. Ко мне-то – ты понимаешь – вот, что ко мне можно предъявить?» Я год с ним билась. Потом, когда его, в конце концов, арестовали – а его к тому времени задерживали несколько раз и отпускали – я-то понимал, что так всегда и бывает, потому что я это видела. Он стоял на своем, что он честный человек и его на за что сажать. Но это первое, за что он извинился, когда мы с ним уже, в конце концов, встретились в тюрьме, он сказал: «Боже, какой я был идиот!» Но, надо сказать, что тогда я это услышала первый раз, а потом я стала это слышать регулярно. Вот это «боже, какой я идиот!» - это первое, что я слышу всегда от многих – «боже, какие мы были идиоты».

И.ВОРОБЬЕВА – Которые считают, что не за что сажать.

О.РОМАНОВА – Которые считают, что не за что сажать, совершенно верно. Но постольку, поскольку он мне успел сказать, что он оставил мне конверт с инструкциями на случай посадки, я так поняла, что все-таки в последний момент готовился. А вот дальше было очень сложное решение, когда я этот конверт обнаружила. Он мне успел позвонить во время ареста и сказал, что его арестовали, задержали, потом арестовали – сказал, что в тумбочке лежит конверт на этот случай. Я, когда вскрыла конверт, совершенно обалдела, что он провел без меня такую большую и нелепую работу. «Нелепую» - это я мягко выражаюсь. И, поскольку, постольку дальше связь обрывается, мне надо с этим конвертом что-то делать. А там написаны такие страшные вещи… То есть, если бы я знала, что этот конверт существует, он бы не существовал. Это последнее, что он успевает сказать. Там написан номер его дела, мобильный телефон следователя, мобильный телефон каких-то генералов, с какими он уже достиг каких-то договоренностей на случай ареста. Я сразу понимала, что раз он договоренностей достиг, то, конечно, они его арестовали, чтобы я быстрей тут разворачивалась. И, что мне нужно отдать – вот, если честно, забыла – то ли полтора, то ли два миллиона долларов взятки – честно, забыла, потому что это не были ни мои деньги, не деньги, которые для меня важны и так далее. Не потому, что они у меня есть, а потому, что я к ним так отношусь. То есть, то, что больше моей зарплаты – этого не существует. Ну, то есть, это какие-то уже суммы…

И.ВОРОБЬЕВА – Цифры на бумаге.

О.РОМАНОВА – Ну, да, цифры на бумаге. И «возьми деньги там-то и там-то, и отнеси тому-то и тому» Генералу Шараю – как сейчас помню – генерал-лейтенанту СВР для следователя полковника Виноградовой. Я сижу, чешу репу над этой бумажкой. Ну, во-первых, это не ко мне. То есть, я точно совершенно никаких денег никуда никому не понесу. Во-первых, это, вообще-то, неправильно, а, во-вторых, я знаю, чем это заканчивается, опять же, как журналист – это просто выбросить деньги, просто дать взятку. Я так не делаю, и просто не сделаю никогда. Не выполнить инструкцию – это означает, что я взяла эти деньги себе и живу припеваючи пока мой муж в тюрьме, о чем ему моментально будет сказано.

Я сижу и чувствую себя в сказке братьев Гримм: приходи ко мне без одежды, но одетой, обутой – не обутой и так далее, верхом, но пешком, ну, и так далее. И вот, думаю, как бы это так сделать. Ну, естественно, мне приходит в голову только журналистское решение: дать, но обвешаться абсолютно всеми способами записи и взять с собой максимальное количество свидетелей и сделать так, чтобы люди могли дать показание взятке. Чтобы быть и тут же пойти, сделать заявление о том, что я сейчас сделала. При этом надо делать сразу после, а не до, потому что понятно, что антикоррупционная служба вместе с коррупционными службами – это одно и то же. Я это тоже это очень хорошо понимала. И я это все сделала. Я сделала все очень грамотно. Уже на подходе к следственному комитету у меня так сильно заболел живот, что я не могла выйти из машины, так перенервничала. Потом я поменяла деньги на максимально мелкие купюры – была очень тяжелая сумка, поэтому меня пришлось сопроводить моим друзьям, знакомым, охраннику тогда еще мужа. То есть, я взяла максимальное количество людей.

И.ВОРОБЬЕВА - А как вам объясняли, как они, вообще, пошли на это?

О.РОМАНОВА – А знаете, им было совершенно все равно, что я с диким количеством людей и, что я, в общем, одета в дольно просторный свитер, в который можно спрятать все, что угодно. Да еще с большими дырочками, где есть камеры. Им было все равно, и они оказались правы, потому что сразу после этого я пошла писать заявление, сразу после этого все начали давать показания. Я махнула рукой на эту историю в прошлом году. То есть, прошло 6 лет. Потому что 6 лет я этим занималась, занималась, люди ходили, давали показания. Ни разу они не возбудили уголовного дела…, не то, что открывали – закрывали. Никто не был никуда переведен, никто не был никуда отправлен в отставку, ни уволен, не понижен, не сделано замечание. Потому что потом ровно все те же самые люди ровно через год именно они угробили Сергея Магнитского. Муж мой был арестован в июле 2008 года и та же бригада занималась Магнитским с ноября начиная 2008 года.Через год он умер и этих людей, всех этих людей стали награждать. И охранять так…. А я фактически требую наказать за взятки «список Магнитского», и вот, у меня вот здесь данные… Кто ж мне их отдаст. Но, ничего, дорогие товарищи, ничего – мы подождем.

не забываем первый пост - органы следствия у нас работают почти без брака.

...

На всех судах последних лет мне до последнего казалось, что не могут меня осудить, ведь и право, и правда на моей стороне.

Как можно осудить меня по «Кировлесу» без экономической экспертизы?

Как можно осудить меня за сопротивление полиции, если на видео любому видно, что сопротивления нет?

Как можно осудить меня за выкрики, если любому на видео видно, что я спокойно стоял?

Нормально. Везде осудили. Посмотрели видео, убедились, что выкриков не было и написали в судебном решениии: выкрикивал и размахивал руками. Судить по «делу Ив Роше» меня, кстати, будет та же судья Коробченко, что и разглядела на этом видео скандирование и выкрики.

Поэтому в суде я ничего не докажу. Зато вам хочу доказать, поэтому и пишу. И поэтому прошу помочь мне распространить эту информацию.

Итак, с самого начала мы знали, что Ив Роше заставили написать заявление. Они работали с «главподпиской» (компанией, через которую, якобы, совершено хищение) пять лет, были довольны, а теперь вся эта работы объявлена мошенничеством.

К ним пришли ФСБ и СК, сказав: не будет заявления, не сможете работать. Это мы знаем со слов сотрудников самой компании. Бизнес Ив Роше полностью завязан на таможню, контролируемую ФСБ и «небольшие проблемы с оформлением грузов» похоронили бы всё дело в течение месяца.

Написали — ничего не поделаешь. Мы не ФСБ и заставить обратно взять заявление не можем.

Через некоторое время, видимо, Ив Роше осознали, что их хотят использовать не просто для какого-то рутинного запугивания и угроз, а для прямой фабрикации политического уголовного дела. Они сделали сделали очень туманное заявление «после того, как всё будет окончено, ни у кого не возникнет сомнений в нашей репутации». Что это означает, было совершенно непонятно.

Потом пошли разные сообщения на тему того, что Ив Роше ущерб не признаёт и заявление забирает. Об этом, в частности, много раз говорил главред «Новой Газеты» Дмитрий Муратов со ссылкой на личную беседу с директором компании по имени Бруно Лепру.

Однако, никаких формальных последствий это не имело: дело шло, под его соусом шли выемки, обыски и допросы, подписки о невыезде и тд. Компания Ив Роше хранила молчание, хранит его до сих пор и не сделала ни одного заявления, кроме того, что выше по ссылке.

Ну, а потом настал всё-таки долгожданный момент, когда СК объявило об «окончании расследования» и у нас появилась возможность ознакомится с материалами дела. 157 томов. Когда мы начали знакомиться, в одном из самых первых томов мы нашли следующую последовательность документов:

1. Заявление директора компании с просьбой проверить на предмет ущерба и мошенничества (то самое заявление, написанное по настоятельной просьбе сотрудников СК и ФСБ).

2. Бумагу, где Ив Роше сообщает, что оно проведёт проверку на предмет установления возможных убытков.

3. Бумагу, где Ив Роше официально сообщает следствию, что ни прямых убытков, ни упущенной выгоды нет, а «главподписка» оказывала услуги на 4-15% дешевле других контрагентов.

Вам не показалось и вы не ошиблись. Это официальное письмо от компании в СК.

Когда мы прочитали её, то подумали, что чего-то не понимаем в этой жизни. Братьев Навальных обвиняют в хищении денег у компании, а компания говорит: у нас ничего не похищали.

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Каким бы жуликом, пьяницей и дебоширом, а также иностранным шпионом ни был Бастрыкин, он же не может быть окончательным дебилом, чтобы шить громкое уголовное дело на таком материале.

Поэтому мы были уверены, что в одном из последних томов (а нам давали их строго по очереди, запрещая смотреть последние), есть документ от Ив Роше, опровергающий этот.

Чем дальше мы знакомились, тем понятнее становилось, что нового документа нет. Это, кстати, объясняло странную штуку: в деле появился ещё один заявитель — некая МПК с какими-то совсем абсурдными и непонятными обвинениями. По датам было видно: Ив Роше написало, что ущерба нет и следствие побежало искать нового «потерпевшего».

Ну так вот, тем дальше мы читали дело, тем больше спрашивали у следствия: а вы ребята совсем что ли плохие? Где у вас документ о том, что Ив Роше причинен ущерб.

И доспрашивались: поняв, что сейчас будет скандал, СК нашёл прекрасное решение: домашний арест с таким экзотическим и абсолютно незаконным условием «запрет на любые комментарии в СМИ о деле». Обратите внимание: мне разрешается (через посредников в лице защиты, конечно) комментировать Путина, Медведева, Крым, Украину, Кадырова, Якунина, Сечина и всё остальное. Только «дело Ив Роше» комментировать в СМИ мне официально запрещено.

Увидев именно это (совершенно уникальное) требование в письме в суд, мы окончательно поняли, что никакой новой бумаги от Ив Роше мы не найдём. Ущерба нет, это официально зафиксированно в материалах дела. А задача следствия сейчас одна: заткнуть нам рот до суда, а там уже судья поможет обойти сложный момент.

Поэтому сейчас я совершенно открыто и официально говорю: что мне плевать на всякие запреты и требования молчать. Плевать на угрозы изменения дом.ареста на обычный. Я молчать не буду и хоть в суде ничего не докажу, но сделаю всё, чтоб доказать вам.

Поэтому я передал это письмо в Фонд борьбы с коррупцией с просьбой опубликовать его и помочь мне написать этот пост. Читайте сами. Тут всё просто:

Ходатайство стр. 1

Ходатайство стр. 2

Докладная записка стр. 1

Докладная записка стр. 2

Вот и всё. Вот вам и «дело Ив Роше», вот вам и «хищения».

Я не знаю, что ещё я могу сделать на суде. Я не знаю более сильного аргумента в пользу невиновности своей и Олега, чем письмо от потерпевшего, что он не потерпевший.

..