– Евгений Янович, журналисты видят причины агрессии против наших французских коллег в карикатурах на лидеров исламистских движений, опубликованных в «Шарли Хебдо». Есть ли место иным версиям?
– Париж – одна из столиц радикальных исламистов, а французское правительство вместо того, чтобы хоть в какой-то мере с ними бороться, пытается от них откупаться. Результат на лицо. Конечно, возможно, что этот теракт совершили люди, которые оскорблены политикой Франции относительно «Макдоналдс». Вот только мне почему-то кажется, что это все-таки исламисты. Как правило, теракты такого типа – это проявление стандартного исламистского террора. Пока что абсолютное большинство террористов окружающего нас мира – это радикальные исламские организации. Я не очень понимаю, кому еще надо нападать на средство массовой информации, тем более на сатирический журнал с автоматами Калашникова. Погибло более 10 человек, столько же получили ранения. И кто может быть виновником? Люди, борющиеся против употребления фуа-гра или за профсоюзные дотации? Там были автоматы, гранатометы. Это совершенно стандартная схема для радикальных исламистов.
– Стоит ли расценивать этот теракт, как вызов, брошенный французскому правительству и президенту Олланду?
– Это можно расценивать, как плевок в лицо французским властям и свидетельство абсолютной неспособности месье Олланда и его правительства справиться со своими гражданами. Речь идет не о первом, а о втором, а то и о третьем поколении новых французов, выстроивших на территории Франции свои зоны шариата, куда не заходят представители власти, где живет около 5 миллионов мусульман и где не рекомендуется появляться туристам. А под Новый год в тех краях было подожжено около 900 автомобилей. Это тоже классический почерк радикалов, который известен еще со времен Саркози.
– Неужели сатира действительно может вызывать сегодня, в центре Европы столь агрессивную реакцию?
– Это издание уже подвергалось атакам исламистов. Его забросали бутылками с зажигательной смесью в 2011 году после спецвыпуска, в котором роль приглашенного редактора предложили исполнить самому пророку Мухаммаду. Французская сатира для радикальных мусульман не является ничем, кроме повода уничтожить весельчака. Если не держать эту ситуацию под жесточайшим контролем, чего во всей Европе, далеко не только во Франции, никто делать не может, то финал выйдет грустным.
– Вы хотите сказать, что подобные проблемы характерны для сегодняшней Европы?
– В некоторых областях Германии, к примеру, турецкую полицию попросили разобраться с местными турецкими общинами. Власти страны оказались не в состоянии биться за справедливость и собственный закон с террористами. Стражи правопорядка боятся заходить в их кварталы. Там выстраивается маленький Ближний Восток – где-то маленький Пакистан, где-то маленькая Турция. Вот и все. Такая жизнь.
– Возможно ли сегодня остановить подобные процессы?
– Остановить их легко, вот только для этого нужно ставить других людей во главе тех стран, о которых мы говорим. Нужно, чтобы эти страны занимались не Украиной и провокациями в отношении России, не заигрываниями с арабскими странами, а своими внутренними проблемами.
– Значит, на данный момент ситуация нагнетается?
– Ситуация на данный момент времени не нагнетается. Она просто такая, как есть. Уничтожается Европа, какой мы ее знали, при абсолютном бессилии европейских политиков и международных организаций, которые гроша ломаного не стоят с точки зрения реальной политики, настоящего мира. Жалко Европу, нам ее будет не хватать, но с иной стороны, она сама выбрала свой путь. Кончится это взрывом, причем взрывом в рамках вполне понятной ситуации, когда Марин Ле Пен является главным и единственным надежным политиком. Консерваторы – растущая политической сила. Так происходит, потому что избиратель не хочет жить в такой Европе и рассказы политиков о том, что все идет правильно и по плану, ему не интересны. Посмотрите на Германию с ее анти-исламистскими демонстрациями и жалобными заклинаниями госпожи Меркель против того, чтобы добропорядочные немцы в них не участвовали. Европа рассыпается. А дальше будут возвращаться боевики, воюющие сейчас в Сирии и Ираке. Французов там, кстати, около тысячи. Там они получают великолепный боевой опыт. При этом у них есть французские паспорта и гражданство Евросоюза. Они будут возвращаться обратно. Несложно представить, что будет происходить потом.
– Возможны ли подобные ситуации у нас, в России?
– У нас они происходят с начала чеченских компаний. Тогда радикальные исламисты из арабского мира в качестве политкомиссаров с довольно большими деньгами пошли в е массы. Нужно помнить, что теракты происходят по причине абсолютной безнаказанности и перенасыщенности общества радикалами. В России этого нет. Но нужно помнить, что, например, в Киргизии существуют абсолютно любые общины. Некоторые из них замкнуты на радикалов, запрещенных даже в Саудовской Аравии. К тому же, есть исламское движение Узбекистана, Хизб ут-Тахрир и прочие радикалы и даже откровенные террористы, которые воюют в своих республиках, а у нас отсиживаются. У многих есть российское гражданство.
– Вы согласны с мнением, что Северный Кавказ может стать щитом на пути исламистов в нашу страну?
– Защитит ли нас Северный Кавказ… Я не очень понимаю такую установку. Умеренные, традиционные мусульмане также вряд ли могут помочь. Умеренный человек на защиту чего бы то ни было вставать не может. Это может только подготовленный боец, опытный воин. Бойцы Кадырова так хорошо отбиваются отнюдь из-за того, что они умеренные мусульмане, а потому что они настоящие бойцы.