Владимир Маяковский
Стихи о советском паспорте
Я волком бы
       выгрыз
          бюрократизм.
К мандатам
      почтения нету.
К любым
     чертям с матерями
               катись
любая бумажка.
        Но эту…
По длинному фронту
           купе
              и кают
чиновник
     учтивый движется.
Сдают паспорта,
        и я
          сдаю
мою
  пурпурную книжицу.
К одним паспортам —
           улыбка у рта.
К другим —
      отношение плевое.
С почтеньем
      берут, например,
              паспорта
с двухспальным
        английским левою.
Глазами
    доброго дядю выев,
не переставая
       кланяться,
берут,
   как будто берут чаевые,
паспорт
    американца.
На польский —
        глядят,
            как в афишу коза.
На польский —
        выпяливают глаза
в тугой
    полицейской слоновости —
откуда, мол,
      и что это за
географические новости?
И не повернув
       головы кочан
и чувств
     никаких
          не изведав,
берут,
   не моргнув,
         паспорта датчан
и разных
     прочих
         шведов.
И вдруг,
    как будто
         ожогом,
             рот
скривило
     господину.
Это
  господин чиновник
            берет
мою
  краснокожую паспортину.
Берет —
    как бомбу,
         берет —
             как ежа,
как бритву
      обоюдоострую,
берет,
   как гремучую
          в 20 жал
змею
   двухметроворостую.
Моргнул
     многозначаще
            глаз носильщика,
хоть вещи
     снесет задаром вам.
Жандарм
     вопросительно
             смотрит на сыщика,
сыщик
    на жандарма.
С каким наслажденьем
            жандармской кастой
я был бы
    исхлестан и распят
за то,
   что в руках у меня
            молоткастый,
серпастый
     советский паспорт.
Я волком бы
       выгрыз
          бюрократизм.
К мандатам
      почтения нету.
К любым
     чертям с матерями
               катись
любая бумажка.
        Но эту…
Я
 достаю
     из широких штанин
дубликатом
      бесценного груза.
Читайте,
     завидуйте,
           я —
             гражданин
Советского Союза.

Добавлено спустя 1 минуту 19 секунд:

Я
 достаю
     из широких штанин
толщиною
с консервную
банку

Смотрите
     завидуйте,
           я —
             гражданин
А не какая-нибудь
Там
Гражданка.




Устарел ваш маяковский, теперь на российский как в афишу коза...

Оппа у бабы
Метр на метр
Словно ларек продовольственный
Был бы у меня йенг с километр
Ей бы я доставил удовольствие

Я думал это оригинал

Я хочу быть понят родной страной,
А не буду понят - что ж...
По родной стране пройду стороной,
Как проходит косой дождь.

Прочитал как каюк. Не надо вдоль купе ходить, тем более с серпастой паспортиной.

Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.

Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел —
Катиться дальше, вниз.

Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.

Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму —
Куда несет нас рок событий.

Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь —
Корабль в плачевном состоянье.

Земля — корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.

Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.

Тогда и я,
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.

Тот трюм был —
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.

Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.

Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий…

Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!

Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был,
И что со мною сталось!

Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.

Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.

Простите мне…
Я знаю: вы не та —
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.

Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш
Сергей Есенин