Мне было семнадцать, ей пятнадцать. Встречались уже пару лет, ни дня без встреч. Сказать, что не хотел ее – соврать. Хотел! Хотел так, как это может измученный спермотоксикозом 17 летний пацан, но не трогал, жалел. Однажды все изменилось. Всему виной ее любопытство и мой токсикоз....
....
…Из нерваны нас вывел стук входной двери. Мать… твою мать… вернулась раньше! Через несколько секунд она уже была в комнате, где мы были, но свет не включился, хоть и отчетливо прозвучал щелчок выключателя. Она прошла в другую комнату. Подружка прошептала мне в ухо, что отвлечет её в другой комнате, а я по-тихому удалюсь. Мы одновременно слезли со скрипучей кровати, я судорожно стал собирать в охапку шмотки с пола.
- Мам, это ты? – спросила притворно-сонным голосом девчонка, - Сколько времени?
- Да времени мало, свет везде выключили, ждали-ждали на фабрике, не дождались, да и домой пошли. Ты что так рано спать легла? Что, дружок твой сегодня в прогуле?
«Дружок», тем временем, под шумок, тихо открыв дверь, оказался на пороге дома. Оставалось открыть калитку и неловкость, если это так называется, сошла бы на нет. Случись так, я бы не писал эти строки, но случилось по-другому. Ужасная темень не позволяла мне справиться с замком калитки и я, плюнув на это, пытаясь скорее заглушить отчаянно стучавшее сердце, напрочь оглушавшее меня, просто перепрыгнул через забор. Приземление было жестким, темнота и отсутствие обуви на ногах, боль, вырвали из моей пересохшей от волнения глотки страшный мат. Все бы ничего, но откуда мне было знать, что подружки матери стоят у калитки и ждут ее… мать её!… Одновременно с моим матом, я отчетливо услышал испуганный крик женщин. А как им не закричать, если вдруг включается уличное освещение и пред ними предстает голый парниша, который еще и орет матом.
Все, немая сцена… прерывается она летящей через забор курткой – подружка исправила мою оплошность. При этом перепуганным голосом она все же сообщила мне, что я любим. Дружный хохот женщин завершает сцену и я, прикрывая то, что каждый бы прикрывал, будучи на моем месте, стремительно пытаюсь умчаться в темноту переулка. При этом голой задницей слышу шум сзади - мать выносила подругам что то, чего они ожидали.
Потом еще долго женщины фабрики улыбались при встрече со мной. Через год я ушел в армию…
(С) Николай Хаджох.