— Кризис показал, что локализация производства еще не панацея от падения продаж. Автопроизводители вынуждены были сокращать персонал. Hyundai запустила свой завод под Санкт-Петербургом в 2011-м. Помог ли он в трудные времена?

— Без своего завода не было бы никакого бестселлера Solaris. Не как модели, а как феномена рынка, самого продаваемого автомобиля. Трудно сказать точно, насколько был бы дороже Solaris, но мы бы продавали, наверное, в три раза меньше этих машин. В массовом сегменте разница в цене, скажем, в 100 тыс. руб. критична, при таком подорожании спрос на модель может упасть на 60–70%. Как российский производитель, мы пользуемся всеми мерами господдержки, что позволяет нам предлагать выгодные программы трейд-ин, субсидировать процентную ставку по кредитам для покупателей.

Кроме того, наличие завода, который обслуживает только рынки России и СНГ, позволяет выводить модели, на 100% адаптированные к российскому рынку.

— Какова локализация производства Solaris?

— 47%. Завод изначально был запущен как завод полного цикла. Из листового металла идет выштамповка, потом обработка, окраска. Вокруг завода — целый технопарк поставщиков, преимущественно корейские компании, которые производят комплектующие — и кресла, и пластиковые элементы. Наш завод — самый высокоэффективный в отрасли, по крайней мере в России. Здесь высочайший уровень роботизации: 2,6 тыс. человек производят 250 тыс. автомобилей в год — беспрецедентный показатель. За все время мы не сократили объем производства, не уволили ни одного человека, завод работает в три смены. В самые трудные для рынка годы сохраняли продажи в диапазоне 90–110 тыс. моделей Solaris, доля Hyundai на рынке при этом увеличивалась.